Господин из завтра - Страница 78

"Научным клубом", с легкой руки Попова, стали называть заводской «кафетерий», где по вечерам собирались все инженерно-технические работники моего завода. Здесь пили кофе, чай, пиво, а иногда и кое-что покрепче. Обсуждали разные технические новинки, спорили до хрипоты, иной раз и ругались. Этот "научный клуб" стал центром кристаллизации интеллектуальной мощи моего завода. Здесь можно было в неформальной обстановке довести до людей любые новые идеи и научные направления, которые в другом месте были бы встречены в штыки, а здесь, после пары кружек пива — отлично ложились на неокрепшие умы моих сотрудников. Здесь же, три раза в неделю, для инженеров лично мною проводились лекции с целью "повышения квалификации". Именно на этих лекциях я ввел в обиход изометрические чертежи-эпюры, которые на тот период времени считались секретным ноу-хау французов. Именно здесь я вбивал в головы инженеров, что ускоренное развитие техники не может совершаться без широкого использования результатов научных исследований. И каждое новое научное открытие просто обязано становится основой для очередного изобретения!

К счастью я помнил аксиому, до которой здесь еще не додумались — залог успеха — в специализации процессов и разделении труда. Как говаривал незабвенный Ильич: "Для того чтобы повысилась производительность человеческого труда, направленного, например, на изготовление какой-нибудь частички всего продукта, необходимо, чтобы производство этой частички специализировалось, стало особым производством, имеющим дело с массовым продуктом и потому допускающим применение машин".

На очереди было создание поточных и конвейерных линий — Генри Форд будет отдыхать! В общем-то, уже сейчас, часть производства, стараниями Даймлера (с моей подсказки), переводилась на конвейер. В частности "на широкий поток" было поставлено производство столь необходимых в России, на данный исторический период, стальных рельсов. Рельсы на моем заводе выходили самыми дешевыми по стране. И, с учетом нарастающего объема производства, я надеялся на скорую монополизацию этой отрасли. Что неминуемо приведет, в дальнейшем, к разорению конкурентов и скупкой, с последующей модернизацией, их заводов. Свободные денюжки на это у меня уже были припасены…

Но, к моему глубочайшему сожалению, похвастаться такими же достижениями в других областях я не мог. И дело тут было вовсе не в технологиях, а скорее в экономике. Большинство товаров, которые мой завод мог выпускать массово, просто не востребованы в современной России.

И эта невостребованность — вовсе не частное явление. Вся более-менее современная российская промышленность страшно угнетена, вследствие отсутствия нормального рынка сбыта своих товаров. По этой причине практически повсеместно начались сокращения производств. Пока еще малозаметные.

И виной всему — чрезвычайно низкая покупательная способность населения. У народа элементарно нет денег на все современные технические навороты. А еще в дело вмешивается деструктивная психология масс. Вот сделали инженеры на моем заводе новую конную сеялку, которой не будет аналогов еще лет 5–7. И что? Думаете, крестьяне бросились покупать такое полезное приспособление? Не тут-то было! Крестьянство в России — самая консервативная часть общества. А инициатива отдельных светлых голов мощно гасится общинной системой. До предложений Столыпина — как до Луны пешком, вот и вся надежда, что "милый друг" Николаша, взойдя на престол, озаботится реформой в сельском хозяйстве в первую очередь! А пока цех, вполне могущий выдавать 300–400 сеялок в месяц, делает 50–70, которые раскупаются немецкими колонистами с Юга…

А имеющий свободный капиталец потребитель, вследствие существования односторонне направленного для защиты промышленности протекционизма, предпочитает отечественным товарам заграничные. До внедрения в жизнь лозунга "Поддержи отечественного производителя!" оставалось почти 150 лет и некому, здесь и сейчас, начать пропаганду российских товаров. Которые, при сходном качестве, были все-таки несколько дороже в цене. Но и в таких условиях некоторые, особо одаренные, предприниматели, еще и умудрялись накручивать по 100–200 процентов на себестоимость товаров!

Так, к примеру, немецкие заводчики из Силезии предлагают кровельное железо по цене 2 рубля 55 копеек за пуд, а российские заводы ставят цену 2 рубля 60 копеек за пуд. При этом таможенный сбор для немцев — 97 копеек. В первый момент мне хотелось воскликнуть: Ну, увеличь ты для немцев таможенную пошлину, поддержи земляков! Но потом я узнал себестоимость «родного» железа — 1 рубль 50 копеек. Да у этих горе-торгашей железо быстрее сгниет на складах, чем они его продадут! Пришлось мне устроить в этой товарной группе тотальный демпинг. За счет введения в производство новых марок стали и использования вместо паровых молотов прокатных станов, я добился снижения стоимости кровельного железа до 1 рубля 15 копеек за пуд. И рынок кровельных материалов упал к моим ногам! Только за счет этих продаж удалось отбить кучу денег, вложенных в станочный парк и конструкторские бюро.

Как на меня после этого ополчились "земляки"!!! Дошло до прямых наездов — то в одном, то в другом общественном месте на меня пытались бросаться с кулаками полупьяные бородатые купчики. Впрочем, такие нападения всегда оканчивались одинаково — Ерема от души давал по чавке этим мужичкам. Всегда хватало одного удара. А мне так и вообще не приходилось рук марать.

В сфере мелких скобяных товаров нашему заводу вообще не было равных — ни по цене, ни по качеству, ни по предлагаемому ассортименту. Гвозди, болты, винты, шурупы, гайки — мы продавали эти изделия уже не сотнями, а тысячами тонн! В срочном порядке пришлось вводить стандартизацию — теперь гвозди шли 24 типоразмеров, а для винтовых изделий взяли метрическую систему. Огромным спросом пользовались лезвия кос и лемехи для плугов, которые мы делали из высокоуглеродистой стали.